В зале заседания как обычно шумно. Зрители неспешно занимаю свои места, судьи ерзают в креслах, просматривая облепленные кошачьей шерстью документы. Подсудимую вводят в зал под конвоем, и адвокат тут же принимается что-то нашептывать ей на ухо. Прокурор собран и привычно мрачен.
Аварь выпутывает из складок власяничной мантии молоток и стучит им по кошачьем хвосту. Громогласный "мяв" оповещает о начале заседания.
- Уважаемые Дети, Воплощенные и прочие Творения. Сегодня волею оправданного Эру и его милостью, - Аварь полными обожания глазами смотрит на Создателя и еле удерживается от того. чтобы помахать ему рукой, - мы начинаем процесс над Мелиан. Слово предоставляется прокурору, - воображаемая барабанная дробь, -
читать дальшеТурину Турамбару.
Турин подходит к трибуне, выкладывает перед собой текст речи и начинает. Глядит, впрочем, не в бумажки, а куда-то поверх голов:
- Уважаемые судьи и прочие участники процесса!
Сегодня хороший день. Сегодня на нашу долю выпадает возможность покарать худший из грехов - равнодушие.
Пусть назовут меня неблагодарным, жестоким или даже кровожадным. Но главное то, что я остаюсь честен перед собой и всем миром: я обвиняю майю Мелиан и требую инквизиторов приговорить ее к сожжению.
Майа Мелиан по взаимному желанию стала женой вождя эльфийского племени Элу Тингола и в следствии этого приняла на себя обязанности королевы. На ее плечи легла забота о народе и королевстве. И эти обязанности королева выполняла, пока Дориат был фактически изолирован от остального мира.
Что же случилось далее?
Я говорил о грехе равнодушия, но есть и другие.
Первое. Майа Мелиан проявила халатность в установке пояса заградительных сооружения, названного ее именем. Это привело к тому, что в пределы королевства проник посторонний - Берен Барахирион, и его приход положил начало фатальным событиям, затронувшим как Дориат, так и остальной мир, и привел к гибели многих Детей Эру.
Второе. Майа Мелиан утаила полученные ею в результате акта прозрения сведения, касающиеся связанным с приходом в Дориат Берена Барахириона событий. Она ограничилась одним лишь туманным намеком и не способствовала тому, чтобы ее законный супруг и король Дориата отказался от своих требований, высказанных в адрес названному Барахириону, и не навлекал на народ Дориата воспоследовавшие беды. Королева молча наблюдала за тем, как ее муж, дочь Лютиэн и народ идут навстречу жестокой гибели.
Третье. После гибели мужа, к которой была косвенно причастна, майа Мелиан покинула Дориат. Она оставила свой народ, который несколько столетий существовал под ее пусть и несовершенной защитой. В Дориате были созданы благоприятные климатические условия, к которым привыкло несколько поколений родившихся и выросших внутри Пояса эльфов. Так же заградительные сооружения почти не допускали проникновения в Дориат враждебных сил. Но после ухода майи Мелиан Пояс перестал существовать, и народ Дориата оказался перед лицом резко изменившегося климата и перед лицом возможности вторжения как сил Ангбанда, так и представителей Первого Дома, требующих возвращения Сильмарила. И, как мы помним, к вовлечению Дориата и его населения в историю с нолдорскими камнями майа Мелиан имела самое прямое отношение. Кроме того, майа Мелиан бросила не только свой народ и королевтво. Мы знаем, что ее дочь Лютиэн и зять Берен после возрождения были определены на место жительство в Средиземье. И майа Мелиан покинула и их тоже. Нам так же известно, что даже весть об убийстве Тингола и уходе самой Мелиан была доставлена принцессе и ее мужу через Маблунга - королева не удосужилась последний раз взглянуть в глаза Лютиэн и Берену.
Итак, подводя итог всему вышесказанному, я обвиняю майю Мелиан в равнодушии, эгоизме, сокрытии важных сведений и неоказании помощи, а так же в преступной халатности. Я прошу суд Инквизиции учесть эти обвинения и осудить майю Мелиан в соответствии с законом и справедливостью.
Турин замолкает и переводит все такой же мрачный взгляд на судей. Аварь неловко ерзает, переглядывается с Берутиэль и снова стучит молотком.
- Мы заслушали обвинение. Теперь слово предоставляется защите. Моргот Бауглир, мы вас слушаем.