В полуденный час, когда солнце над Ардой ярче всего светило и теплее всего грело, аварь снова вышел на тропу мира. Сейчас он был отмыт и переодет, а лик его светился еще большим одухотворением и уподобился в этом свеженачищенному Сильмарилю. Никто не знал, что после вчерашней акции на аваря вновь снизошло озарение, и он, вняв голосу Отца своего, двинулся исполнять Его волю.
И вот он шел, босой и простоволосый, одетый в чистую рубаху и закатанные выше колен холщевые штаны, улыбался во все свои аварьские зубы и нес плакат, на котором с одной стороны было написано "Группа "Мир!", а с оборотной в окружении ромашек нарисованы обнимающиеся эрухини. В другой руке у аваря был большой бидон, в какие аварьские женщины наливают свежее молоко. Но сейчас из этого бидона выглядывали наружу бесчисленные ромашки, и аварь, предвкушая новое благое дело, любовался ими.
И вот он дошел до своей цели, поднялся немного по склону горы Таникветиль и, воткнув плакат в землю, поставил бидон рядом.
- Братья и сестры в Эру! - Начал свою речь просветленный аварь, - Вчера я уже многое говорил вам и после о многом думал! И сегодня я вновь пришел к вам, чтобы призвать возлюбить друг друга и Отца нашего, и отринуть споры и ссоры, забыть рознь и раздор! Ибо таково желание Отца нашего! И сегодня я говорю так и своим примером показываю! Давайте же обнимемся! Забудем о вражде и недружестве и заключим в объятия друг друга!
С этими словами аварь, заприметивший остановившуюся рядом с ним эльфийку ваниарской наружности, устремился к ней и, крепко обхватив обеими руками, приподнял над твердью ардовской.
- Обнимемся же в знак нашей любви к Отцу и друг другу!
После этого он вручил пораженной эльфийке ромашку и принялся высматривать следующего желающего.